Текст: Сергей Неподкосов

История крестовых походов полна драматизма и кровавых событий. Всем участникам священной экспедиции Папой Римским обещалось не только отпущение грехов, но и ряд сугубо материальных привилегий. Самое уникальное массовое паломничество в Палестину состоялось в 1212 году, когда освобождать из сарацинского плена великую христианскую святыню – Гроб Господень – отправились самые юные ревнители веры. Как случилось, что основной костяк крестоносного войска составили дети?

Проповедь огнем и мечом

Нидерландский историк Иохан Хейзинга в своем труде «Осень Средневековья» отмечал, что средневековое западное сознание, по сути, базировалось на религиозной основе. Верующие жаждали настоящих духовных подвигов. Земная жизнь воспринималась как кратковременный переходящий этап на пути к вечному блаженству или к нескончаемым мукам. Под ударом непрекращающихся войн и масштабных эпидемий люди редко доживали до преклонных лет. На этой основе возник отдельный, близкий к языческому культ смерти, наделявшейся качествами могущего божества. Бродячие уличные проповедники собирали многочисленные толпы слушателей, которые могли надолго забыть про все житейские дела.

Отчасти на этой же основе зародилось и движение крестоносцев. Странствующий аскет Петр Амьенский, прозванный в народе Пустынником, вернувшись из паломничества в Палестину, рьяно проповедовал в европейских землях о многочисленных притеснениях восточных христиан со стороны турок-сельджуков. Ему вторили другие известные народные

проповедники – разорившийся французский рыцарь Вальтер Голяк по прозвищу Готье-нищий и немецкий священник Готшалк.

Основной же причиной первого крестового похода стала просьба византийского императора Алексея I Комнина к папе Урбану П помочь защититься от воинственных сарацин. В ноябре 1095 года понтифик произнес горячую проповедь на церковном соборе во французском Клермоне с призывом вернуть христианам их землю с главным святынями. Естественно, в знак благодарности непокорные византийцы должны были принести покаяние и вернуться под папское духовное окормление. Символом принадлежности к новому движению крестоносцев стала тканевая нашивка на одежду в виде красного креста.

Против опытных и жестоких турок должны были выступить хорошо обученные воины. Между тем разгоряченная вожаками-проповедниками толпа не могла ждать, пока рыцари подготовят лошадей, снаряжение и провиант. По пути в Святую землю войско простолюдинов, вооруженное дубьем и рабочим инструментом, вдоволь пограбило и покалечило венгров, болгар и греков, устроило серию еврейских погромов. Вдохновленные «священной миссией» пилигримы получили от местных жителей жесткий отпор. В середине 1096 году года сильно поредевшие отряды добрались до Константинополя, однако на таких посланников папы и союзников в борьбе сарацинами с тревогой посматривал и сам византийский император. Ради спокойствия в городе Алексей Комнин поспешил переправить мародерствующую толпу на противоположный берег Босфора, в Малую Азию. Вопреки предостережениям византийского правителя народные отряды осмелились выступить против турок, однако горе-вояк заманили в ловушку и разгромили.

Три года спустя рыцари расквитались за своих незадачливых земляков, отвоевав у сарацин западную часть Малой Азии и захватив Иерусалим. Первый крестовый поход был успешно завершен, однако мусульмане с территориальными потерями не смирились.

Всего полвека спустя их попытки военного реванша становятся все более успешными – недавно образованные духовно-рыцарскими орденами государства терпят ряд поражений. В 1187 году турки отвоевывают Иерусалим, Святая земля со священными христианскими реликвиями вновь оказывается во власти сарацин.

Очередные крестовые походы эту ситуацию принципиально не меняют. Более того, итогом четвертой по счету священной экспедиции становится окончательный разрыв отношений с христианским Востоком – в 1204 году латиняне учинили поистине варварский разгром Константинополя с массовым убийством жителей, мародерством, разграблением и вывозом христианских святынь и культурных ценностей.

Более чем на полвека Византия перестает существовать как государство.

Предпосылки трагедии

Развитию идеи детского крестового похода способствовал ряд заметных процессов внутри религиозного движения, оформившихся к началу XIII века.

Во главе крестоносного движения стояли папы. Военные успехи священных экспедиций означали укрепление их личной и религиозной власти. Обратить к истинной вере следовало и другие «пребывающие во тьме» народы. Для активной миссионерской деятельности как нельзя лучше подходил долгий путь к священному Иерусалиму. Сделать проповедь среди язычников и еретиков максимально убедительной пасторам помогали рыцари. Способ проверенный – огнем и мечом.

Между тем непосредственные участники крестовых походов сугубо религиозным мотивом отпущения грехов руководствовались далеко не всегда. Весьма важными были и обычные материальные факторы.

Из-за взаимных земельных притязаний феодалов в Европе становилось тесно, многие из них давно стремились обзавестись новыми владениями на востоке. Согласно обычаям того времени имение сеньора мог наследовать только его старший сын. По этой причине возник отдельный многочисленный слой из безземельных младших наследников, мечтавших стать полноценными феодалами. Справедливо опасаясь за сохранность собственных владений, нейтрализовать очаг социальной напряженности стремилась и церковь – пусть паства молодых авантюристов реализует свои амбиции в далеких землях.

Итак, в материальном плане самыми честными мотивами участия в крестовом походе для дворянского сословия были честолюбивые или земельные устремления. Крестьяне же на время участия в священной экспедиции стремились к свободе от феодальной зависимости (об их семьях в этот период обещали заботиться церковь и светская власть). Лица с сомнительным прошлым в лучшем случае и вовсе попросту сбегали от судебного преследования или кредиторов.

На практике к религиозному шествию примыкал многочисленный сброд из мошенников, разбойников и путан, желавший поживиться за счет подаяний неравнодушных местных жителей и богатых участников похода. Впрочем, грабежом не брезговали и благородные рыцари. Так благочестивое религиозное шествие с самого начала омрачалось многочисленными безобразиями и бесчинствами.

Именно по этой причине некоторые идеологи крестового похода видели причину того, что Иерусалим никак окончательно не перейдет к христианам. И вот в какой-то момент инициаторов религиозного движения осенило: для проповеди священной войны идеально подойдут безгрешные дети, лишенные взрослых пороков, в том числе непомерной тяге к личной наживе.

Возможно, это было связано с тем, что в Западной церкви существует особый культ детской святости. Например, огромное средневековое парижское кладбище, позже преобразованное в грандиозные по количеству останков катакомбы, носило название в память 14 тысяч убитых царем Иродом вифлеемских младенцев.

Французский поход

Появление столь необычной по составу священной экспедиции во многом связано с деятельностью харизматичного религиозного лидера, позже возведенного в святые. В начале XIII века в одной из деревушек в окрестностях Орлеана в семье пастуха родился мальчик по имени Стефан (в ряде других источников – Этьен). Юнец чаще других сверстников любил посещать церковь, где молодое горячее сердце подпитывалось религиозным чувством, смешанным с жаждой мести сарацинам за всех убитых в Святой земле и обращенных в рабство единоверцев.

Благочестивая легенда гласит, что весной 1212 года Стефан повстречался с идущим из Палестины монахом, питавшимся все длительное путешествие подаянием. Во время рассказа о чудесных святынях Иерусалима и отважных подвигах крестоносцев странник заявил, что он Иисус Христос. Пророк повелел благочестивому пастушку стать во главе безоружного детского крестового похода, чтобы одним словом божьим из детских непорочных уст обращать неверных к свету познания христианских истин. Чудесный пилигрим передал Стефану особый свиток – письмо к королю Франции, после чего внезапно исчез. Таким образом, обычный пастушок посчитал себя призванным на высокое служение – возглавить детское крестоносное войско – самим небом. Формировать свои религиозные отряды мальчик немедленно отправился в Сен-Дени, в аббатство святого Дениса – место массового скопления паломников. Юный оратор не терял времени в пути, успешно оттачивая свое красноречие перед местной публикой. В самом аббатстве Стефан стал живым воплощением ребенка-пророка. Чудо явления божественного странника пастушку обрастало из уст проповедника новыми подробностями. Все знамения, конечно же, указывали на то, что сарацины должны покориться. А «сарафанное радио» в кратчайшие сроки создало Стефану имидж чудотворца. Появились у нового религиозного гуру и свои «апостолы», также произносившие зажигательные проповеди.

Верой в подростка-миссию и его священную миссию проникались не только взрослые паломники, но и их дети. Перед ними был сверстник, который вызывал в их сознании романтические образы рыцарской отваги, беззаветного служения Богу и, конечно, вожделенной свободы от столь надоевшей родительской опеки. Настало время расквитаться за павших в легендарных битвах отцов и дедов! Самое юное в истории крестоносное войско начало формироваться из отпрысков Нормандии, Аквитании, Оверни, Гаскони и Бретани.

Трудно сказать, был ли святой пастушок со священным свитком тщательно спланированной акцией папской курии или Стефан действовал исключительно по духовному порыву, внушенному бродячим монахом. Был ли и сам небесный посланник полностью независимым духовным лицом? Однако сам факт того, что папа Иннокентий III решительно поддержал новый молодежный тренд крестоносного движения, косвенно указывает на его причастность к созданию образа юного религиозного лидера. Кроме того, крестовый поход с участием подростков был поддержан молодым орденом францисканцев, созданным всего три года назад.

Колоритные отряды юных пилигримов с крестами, хоругвями, зажженными свечами и кадильницами быстро разрастались, в том числе за счет отпрысков из знатных семей. Несмотря на присутствие взрослых священников у каждого «подразделения» был свой религиозный вожак- сверстник. Юнцы даже придумали своего рода униформу: серые простые рубахи с тканевой эмблемой креста, короткие штаны и большой берет.

Ради большей массовки не гнали из отрядов и девчонок, ловко маскировавшихся под мальчиков. Конечно, к очередному священному походу в Святую землю незамедлительно примкнула и чернь. Впрочем, он отнюдь недаром вошел в историю как детский, поскольку в отличие от предыдущих шествий в Палестину большинство его участников были в юном возрасте.

Местом общего сбора крестоносцев был объявлен городок Вандом. Под священными хоругвями оказалось примерно тридцать тысяч ребят.

Конечно, мощный стихийный подъем среди народа, сопровождавший самый уникальный в истории крестовый поход, немедленно попал в поле зрения искушенного в политике французского короля Филиппа II Августа. И дело, конечно, было не в адресованном ему послании с небес от святого пастушка Стефана. Любому трезвомыслящему человеку с первого взгляда затея с шествием безоружных детей в Палестину абсолютно справедливо должна была показаться полным безумием. Ведь если в схватках с сарацинами прежде гибли искушенные в боях и хорошо вооруженные рыцари, то на что было надеяться несмышленым юнцам? Тем более что в пылу религиозного действа никто, в том числе и сами папские прелаты, не позаботился о формировании для них надлежащей охраны. Опыт первого крестового похода ярко свидетельствовал, что в борьбе с турками были разгромлены явно переоценившие свои возможности народные отряды.

Кроме того в тысячах семей подданных французского монарха из-за повального бегства детей вопреки родительской воле разыгрывались настоящие трагедии. О безумной авантюре с участием юнцов высказались и ученые из Парижского университета. Между тем дипломатичный монарх был вынужден считаться и с мнением правящего понтифика, которого он видел своим союзником в войне с англичанами. А Иннокентий III заявлял: «Эти дети служат укором нам, взрослым: пока мы спим, они с радостью выступают за святую землю». В итоге король лишь «погрозил пальчиком», ограничившись изданием эдикта, повелевающего детям разойтись по домам. Разгон юного войска силой был слишком опасной затеей и запросто мог перерасти в социальный бунт. Не помогали даже уговоры разойтись по домам со стороны самого благоразумного крыла священства. Лед тронулся, массовая религиозная истерия вошла в необратимую стадию…

За первый месяц пути в Марсель юные крестоносцы преодолели пятьсот километров, почти полностью сохранив изначальную численность. После совместного молебна у Средиземного моря водная стихия должна была расступиться и подобно ветхозаветному сюжету с участием Моисея, обнажившееся дно морское открыло бы путь к Иерусалиму. Чуда, к сожалению, не случилось. Не помог и сам пророк Стефан. На следующее утро подростки снова собрались на молебен и снова тщетно. Самые разочаровавшиеся отправились в обратный путь. Попытки все продолжались, а ряды крестоносного войска все редели. Невинные насмешки марсельцев вскоре сменились на недовольство пребыванием подростковой орды. Но неожиданно ситуация разрешилась. «Чудо» для подростков сотворили два именитых марсельских купца Гуго Ферреус и Уильям Поркус, снарядив для детей семь кораблей с провиантом. Учитывая среднюю вместимость судов того времени, на них разместились свыше пяти тысяч человек, включая монахов и духовенство.

На многие годы судьба участников крестоносной регаты оставалась неизвестной. И только 1230 году завесу тайны приоткрыл один из ее участников в монашеском постриге. Во-первых, выяснилось, что бытовые условия пребывания на судах были на редкость тяжелыми, юнцов держали в тесных и душных трюмах, многие из них плохо переносили морскую болезнь.

Но самое страшное, что в акватории Сардинии корабли попали в суровый шторм. Множество несчастных смыло за борт или прибило обломками оснащения. Два судна налетели на прибрежные скалы и разбились, пять остальных прибило к алжирскому берегу. Так тысячи детей оказались в плену у тех, кого юные миссионеры должны были просвещать светом веры. Часть из них была продана в рабство местным зажиточным мусульманам, других вместе с выжившими монахами и священниками купил в Египте местный султан. Взрослым эмиссарам папы относительно повезло. Пока подростки гибли от тяжелого труда и палящего зноя на полях, их наставников держали в каирском дворце в качестве переводчиков и преподавателей.

Впрочем, некоторым юным пилигримам все-таки удалось ступить на Святую землю – по пути в Багдад, где их, как и прочих сверстников, ждала незавидная участь живой рабсилы. Самые ревностные погибли как исповедники веры при насильственной попытке обращения в мусульманство.

Ряд хронистов утверждает, что громкая благотворительная акция Ферреуса и Поркусапо снабжению судами юных пилигримов представляла собой не что иное, как обычную отправку живого товара работорговцам из Алжира и Александрии. И что впоследствии оба циничных дельца получили воздаяние в лице императора Фридриха II, по приказу которого они были повешены. Более того, этому же правителю во время заключения мира с султаном Алькамилом в 1229 году, якобы, удалось вернуть свободу какой-то части повзрослевших в рабстве юнцов. Впрочем, даже если предположить, что подобная попытка и была предпринята, условия плена и сам срок пребывания в нем во многом ставят под сомнение ее успешность.

По распоряжению папы Григория IX, возглавлявшим святой престол с 1227 по 1241 годы, на острове Святого Петра у берегов Сардинии был воздвигнут монумент юным крестоносцам, погибшим во время морского шторма.

Двадцать лет спустя их перезахоронили в одном месте, а на братской могиле воздвигли церковь Новых Непорочных Младенцев, куда поселили монахов. Пять веков спустя они покинули остров и сюда поселились беглецы из мусульманского плена.

Германский поход

В германских землях, где объявился свой юный пророк по имени Николас, также становилось неспокойно. И снова «хворост в костер» подбросили папские эмиссары. «Продюсером» восходящей звезды из окрестностей Кельна выступил его отец, явно питавший отнюдь не только религиозные интересы. Раскрутка юного дарования и рейтинг общественного мнения формировались по приблизительному сценарию «а-ля Стефан»: небесное «откровение», «чудеса» исцелений, всенародное признание и любовь. По религиозному значению Кельн был аналогом французского Сен- Дени. Он же стал и немецким Вандомом, куда стали формироваться религиозные отряды юнцов.

Политическая же ситуация в германских землях на тот момент была несколько иной. Недавно взошедший на престол юный Фридрих II был в фаворе у папы Иннокентия III, а потому по поводу затеи с детскими крестоносцами без боязни выразил свое резко отрицательное мнение. И пусть само шествие в итоге состоялось, однако географическая принадлежность участников похода сузилась до примыкавших к Кельну прирейнских краев. Несмотря на это, общая численность местного юного войска достигала по разным оценкам от 20 до 40 тысяч. Как и во Франции, средний возраст участников составлял от 12 лет, правда, в немецких отрядах иногда оказывались даже отпрыски возрастом намного ниже. Естественно, отправляться с такими карапузами в столь дальний и опасный путь было еще сложнее.

Такая ревность не по разуму объяснялась тем, что во многих германских семьях, прежде всего, жаждали отомстить неверным за своих павших. По этой же причине в немецких отрядах было больше чем у французов детей местной знати. Конечно, как и во французском походе, здесь также не обошлось без своих якобы «воспылавших» благородной идеей всевозможных разбойников и пройдох.

В окрестностях Кельна немецкая детвора разбилась на две огромные колонны: одну возглавил Николас, другую – его неизвестный юный сподвижник. Войско Николаса двигалось на юг коротким путем: по Лотарингии вдоль Рейна, по западу Швабии и через французскую Бургундию. Вторая колонна добиралась до Средиземного моря по более длинному маршруту через Франконию и Швабию. И тем и другим путь в Италию заграждали опасные и труднопроходимые горные тропы Альп.

Длинный изнурительный путь делал свое дело. О единых стройно марширующих отрядах, в которых постепенно становились во главу угла разврат и воровство, уже не могло быть и речи. Подростки были сильно изнурены физически и морально, очень многие гибли от болезней, недоедания и нападений разбойников. Не выдержав серьезных испытаний, некоторые участники шествия поворачивали назад. Впрочем, возвращение назад в одиночку или малой группой сулило едва ли ни еще большую опасность для жизни. Конечно, многие местные жители жалели и помогали несчастным, но лишь до того момента, пока их собственные отпрыски не сбегали из домов в поисках приключений.

В предгорьях Альп, у озера Леман, отряды Николаса впервые воочию познакомились с теми, кого следовало обратить к свету веры. Результат – десятки погибших детей от рук осевших в этой местности арабских грабителей.

Предсказать финал затеи с переходом Альп, предпринятой детьми в ветхой летней одежде, совсем несложно. Лишь отдельным счастливчикам все-таки удалось достигнуть вожделенных берегов Италии, откуда до Святой земли было рукой подать.

Впрочем, радужные ожидания юнцов были омрачены сразу же, как только местные услышали немецкое наречие. Еще бы, ведь отцы и деды этих оборванцев вдоволь пограбили европейскую житницу. Щедрость и радушие простых людей, которое уже столько раз выручало незадачливых миссионеров, на этот раз почти не сработало. И это в краю, где, казалось бы, сама близость папской вотчины должна помогать!

В итоге до Генуи добрались лишь несколько тысяч уцелевших после страшных испытаний подростков. Правитель Генуэзской республики дож и сенаторы такому количеству внезапно нахлынувших беспризорников были явно не рады. Простой люд также был не в восторге, поэтому уже на следующий день, 25 августа 1212 года, собравшиеся остатки отрядов на берегу местной гавани рассчитывали лишь на чудо: море должно было расступиться. Толпа городских зевак внимательно следила за кульминацией. После нескольких часов молитв и песнопений чуда не произошло. Как и в случае с франками, оказался бессилен и немецкий религиозный вожак Николас. Впрочем, самой абсурдной идеей подросткам сейчас казалось возвращение домой. Духовный подвиг почти завершен!

Между тем самые разочаровавшиеся участники похода (вероятно, в их числе оказался и сам Николас) решили связать свою дальнейшую судьбу с Генуей. Ряд исследователей утверждает, что местные жители якобы сами предложили детям остаться здесь. Скорее всего, это относилась лишь к немногим выжившим отпрыскам из знатных немецких родов. Большинство же простолюдинов автоматически пополнили ряды местной черни со всеми вытекающими отсюда печальными последствиями.

Самые фанатичные решили идти до конца и повторить аналогичную попытку в Пизе. Однако ожидания юнцов снова не оправдались. Впрочем, на этот раз местные жители оказались более гуманными, позволив несчастным страдальцам отплыть в Палестину на двух кораблях. О дальнейшей судьбе юных мореплавателей почти ничего неизвестно. Впрочем, как и в случае с французскими сверстниками, вероятнее всего на чужбине их ожидали рабство, нужда, голод и смерть.

Другая часть пилигримов отправилась за духовным советом непосредственно к папе Иннокентию III. Делегация была благодушно принята, но благословение было получено лишь на возвращение в свои земли. Впрочем, у церкви появился свой молодой кадровый резерв для будущего «взрослого» крестового похода, который начнется уже через пять лет.

А как сложилась судьба упомянутой выше второй немецкой колонны во главе с неизвестным юным вождем? К сожалению, их ждали все те же лишения при совершении длительного марша и не менее катастрофичный по последствиям переход через Альпы. В Милане немецких отпрысков встретили как потомков тех, кто совершал опустошительный набег под предводительством грозного Фридриха Барбароссы. В прибрежных южных итальянских городах, страдавших в тот период от засухи и голода, перед наивными мечтателями море снова не расступилось.

Финал очередного эпизода драматического похода наступил в портовом Бриндизи. Чудом выжившие девочки попали в местные притоны, мальчишки победнее составили свою «республику Шкид», а те, кто побогаче и познатнее – были усыновлены местной богемой.

След же юного немецкого пророка Николаса, как утверждают некоторые хронисты, обнаружился в 1219 году в сражении при Дамьетте в Египте. Над его отцом, создавшем из отрока местного вожака «освободительного движения» Палестины, лишившиеся своих детей земляки устроили суд линча.

Жертвы «во имя веры»

Казавшаяся поначалу столь креативной идея с участием в крестовом походе детей в итоге обернулась колоссальной трагедией. Возможно, именно поэтому для церковных и светских властей того времени, в той или иной степени потворствовавших откровенно авантюрной и безумной затее, было удобно не поднимать излишней шумихи вокруг этого мрачного эпизода и как бы нивелировать его в хрониках между четвертой и пятой по счету священных экспедициях. Память о жертвах увековечили не в Вандоме или

Кюльне, – центрах формирования юного крестоносного движения, – а на отдаленном острове в Средиземном море.

До наступления эпохи гуманизма было еще далеко, а папа и монархи, преследуя сугубо личные политические выгоды, отнюдь не придерживались взглядов современных детских омбудсменов. Именно в XIII веке вполне ясные контуры обретает такой печально известный институт папской власти, как Святая инквизиция. Отметим, что уже в 1215 году инициатором создания католического суда стал тот самый папа Иннокентий III, благословивший тремя годами ранее детский крестовый поход. В 1229 году римский понтифик Григорий IX, воздвигший церковь в память о погибших у берегов Сардинии юных пилигримов, утвердил в Южной Франции деятельность Церковного трибунала, которому было поручено «обнаружение, наказание и предотвращение ересей».

Конечно, все эти темные страницы европейской истории отнюдь не умоляют чистого и наивного религиозного порыва самих юных крестоносцев.