В 2021 году исполняется 800 лет сонету и 300 лет первому русскому сонету. В прошлом году (3 сентября 2020 г.) на одном из мероприятий Волошинского фестиваля состоялся дебют Киммерийского (Крымского) сонета. Несмотря на юность этой формы сонета, данная вариация уже имеет успех — за непродолжительное время написано более 300 сонетов авторами из России и других стран мира. Это один из наглядных примеров творческого союза и совместной работы.

Мыслить сонетом

«Современность мешает человеку видеть сны. Но стоит ему остаться наедине с собой, и его дневная жизнь пополняется жизнью сна: разноцветная бахрома сновидений волочится за каждым его душевным жестом.

Земля, как и человек, способна видеть сны. Не растревоженная суетой современности, она неторопливо грезит о минувшем, о несбывшемся и о возможном, и сновидения её достигают зрительной реальности миража.

Безводные степи грезят разливами рек, затопленными лесами и зеркальными равнинами вод. Сыпучие пески грезят пальмами, оазисами и фонтанами. Пустыни, покрывающие саваном могильники древних культур, грезят призрачными городами, что бродят в галлюцинирующем сне предполудней.

Но ещё большей выявленности достигают сны земли, если они преломляются в душе художника.

Неточно выражаются, когда говорят, что художник отражает и преображает пейзаж: не он изображает землю, а земля себя сознаёт в нём — его творчеством.

Художник — это фокус сознания вещей и явлений, отражённых в нём.

Так океан с его гулом, извилинами волны, с отливами солнца в морских туманах сосредоточивается в единстве раковины.

Так закаты Римской Кампаньи осознают себя в Клоде Лоррене, а туманы английских побережий и шотландских рек находят своё «я» в Тернере.

М. Волошин

Так и Киммерия — страна, опустошённая и печальная, каждый камень которой насыщен огромным безымянным прошлым, грезит свои Фата-моргана в творчестве её полюбившего» (Максимилиан Волошин. Из статьи «К. Ф. Богаевский — художник Киммерии»).

Есть сонеты итальянские, французские, английские-шекспировские, арканарские (Цурэна, мерзкого памфлетиста и нарушителя спокойствия), всевозможные «беззаконные» сонеты — хвостатые и безголовые, хромые и опрокинутые, сплошные, пустые, удлинённые, аномальные и даже вампирские (пятой пелевинской империи). Но почему-то нет своего сонета у киммерийской земли, упоминаемой в «Одиссее» Гомера и в исторических трудах Геродота.

Или всё-таки есть?

Киммерийский крымский сонет

В одной из своих работ Светлана Ерёмина (Пискунова) заметила: «поэт, жаждущий быть, жить в настоящем, вынужден пребывать распятым между воспоминаниями о прошлом и иллюзорными надеждами на будущее». Это распятие не что иное как способ усложнённого метафорического преображения внутреннего мира автора и противопоставление его миру окружающему. Это распятие формирует содержание творчества, которое готово преодолевать любые ограничения, заполнять и преобразовывать любые замкнутые пространства. Творчество и результат творчества — это запечатлённое в слове мгновение преодоления ограничения.

Киммерийский (крымский) сонет имеет все признаки (формальные ограничения) твёрдой формы, которые соответствуют канонам классического сонета. Как твёрдая строфическая форма, содержательное назначение которой — ритмико-строфическая организация повествования, она заставляет использовать по-новому все элементы поэтической техники: лексику, синтаксис, метафоры. Эта форма активно провоцирует диалоги строф, отдельных строк и синтагматических единиц в их симметричных и асимметричных соотношениях, в их антиномично развивающихся инвариантах, которые обогащены корреспондирующими отношениями жанрового прошлого, настоящего и (даже) будущего сонета.

Любой новый элемент, расширяющий сущностную природу творения, одновременно расширяет границы восприятия и временные границы. Любая разумная новация — это целый мир, субкультурная среда. Возможно поэтому в современном сонете преобладает болезненная напряжённость чувств, перенасыщенность образной системы, тенденция к формалистическим изыскам. С одной стороны, это трудноуловимая и воспринимаемая лишь интуитивно мысленная связь между различными явлениями, тонко прописываемая автором, а с другой – желание создать поэзию, требующую для её понимания тематических знаний и своеобразной «гимнастики ума».

Киммерийский (крымский) сонет находится на пересечении трёх квази-текстов: древней Киммерии, упоминаемой в Одиссее Гомера, исторических трудов Геродота (т.е. античной культуры), современного Крыма и литературного наследия Максимилиана Волошина. В истории древнего Крыма тавров и киммерийцев сменили скифы, потом пришли греки, сарматы, аланы. В 800-летней истории сонета на фоне итальянского, французского, английского исполинов появились безголовые, хвостатые, хромые «бесы», белые затворники и коломенские ходоки. И ничего страшного если на жемчужном перекрёстке на своей веретённой пятке примостится где-то рядом киммерийский толмач. Ведь это новая возможность использования трансляционного потенциала сонета через эволюцию жанра, в которой сонет в очередной раз проявляет способность к развитию через ещё не изученные циклические образования, системно организованные в соответствии с реализацией содержательного потенциала и характером авторского замысла.

В строгой форме сонета, сочетающей предельную свободу и предельную обязанность, скрыто «встречное течение» — восприятие и последующее возвращение, обогащённое новыми достижениями и находками. «В «большом времени» оказывается возможным измерить протяжённость пути, пройденного формами и темами от их прототипа на Западе до позднего, зрелого плода в России. Иногда кажется, что именно в русской литературной культуре и мысли сонетная форма получает свой окончательный смысл.

Любое место имеет право на своего художника, музыканта, поэта. Чем больше на карте России звучащих мест, тем дольше Россия будет жить, тем ярче станут её люди. Волошинская Киммерия, Крым, это может быть Началом, а далее другие уголки Великой страны запоют своими голосами, засияют своими красками. Поэт — художник, рисующий свои полотна, Словом.

Пора…